Среди массы бравурных материалов встретилась одна более-менее критическая книга по части теории струн:
Ли Смолин "Неприятности с физикой: взлет теории струн, упадок науки и что за этим следует"
Здесь, конечно, только отдельные фрагменты книги и с большими сокращениями таковых:
"Аннотация. Новая книга Ли Смолина "Неприятности с физикой..." эмоционально противоположна восторженному энтузиазму книг Брайана Грина. У современных теорий переднего края (прежде всего, у теории струн) есть немалые проблемы, и честный разговор о них служит этаким ведром холодной воды на горячие головы. В первых трех частях книги оценивается состояние фундаментальной физики под тем углом, что теория струн зашла в тупик, приводятся свежие экспериментальные данные, не находящие объяснения в ее рамках. Четвертая часть посвящена организации (западной) академической науки и социальным причинам стагнации в области фундаментальной физики."
Честный разговор о науке и о теории струн в частности – это то, что бывает в очень большом дефиците. Материалы подобного рода - большая редкость.
Смотрим, что ожидает нас дальше:
"Введение. Может быть или может не быть Бога. Или богов. Однако есть что-то облагораживающее в нашем поиске божественного. А также нечто очеловечивающее, что отражается в каждом из путей, которые открывали люди, чтобы привести нас к более глубоким уровням истины. Некоторые отыскивают трансцендентное в медитации и молитве; другие ищут запредельное, занимаясь искусством...
Другим путем, затрагивающим самые глубокие вопросы жизни, является наука. Не то, чтобы каждый ученый являлся исследователем; большинство как раз нет. Но в рамках каждой научной дисциплины имеются те, кто страстно стремится узнать что-то самое существенное о своей теме. Если они математики, они хотят знать, что есть числа или какой вид истины описывает математика. Если они биологи, они хотят знать, что есть жизнь и как она возникла. Если они физики, они хотят знать все о пространстве и времени и что привело мир к существованию. Эти фундаментальные вопросы наиболее тяжелы для ответов, и прогресс редко бывает непрерывным. Только горстка ученых имеет настойчивость для такой работы. Это один из самых рискованных видов деятельности, но велика и награда: когда кто-то отвечает на вопрос об основаниях той или иной темы, он может изменить все, что мы знаем."
Здесь я позволю себе замечание. Нынешняя наука – это не только "другой путь" науки. Это, увы, и сотворение новых религий, чем ученые, вроде бы и не должны были заниматься. Многие творцы науки были религиозными, включая Эйнштейна, чему есть множество свидетельств. Свою природную тягу к чудесам они не редко реализуют в мистификации математических построений, основанных частично на такого же качества "постулатах". Вот и творят они свои "Время" и "Пространство", наделяя их свойствами материи и создавая таким образом сущности, которых реально в природе нет. Эти "сущности" в значительной мере разнятся в разных теориях нынешнего переднего края науки: в СТО и в ОТО Эйнштейна, в теории струн, в теории петлевой гравитации Ли Смолина и т.д. Затем эти "сущности" в качестве якобы реальных объектов внедряются в сознание людей. Кстати, объективность Ли Смолина в данной книге обусловлена во многом не совпадением его научных интересов с интересами сторонников теории струн. Но продолжим чтение дальше:
"Поскольку добавлять что-то в наше растущее хранилище знаний является их работой, ученые проводят свои дни, борясь с тем, чего они не понимают.
И те ученые, кто работает над основаниями любой заданной области, полностью осознают, что кирпичи в основании здания никогда не бывают так тверды, как склонны верить их коллеги.
История, о которой я буду говорить, могла бы читаться некоторыми как трагедия. Говоря прямо, – и чтобы обозначить линию удара, – мы потерпели неудачу. Мы унаследовали науку, физику, которая прогрессировала настолько быстро и настолько долго, что часто принималась за образец того, как должны действовать другие области науки. На протяжении более чем двух столетий до сегодняшнего времени наше понимание законов природы быстро расширялось. Но сегодня, несмотря на все усилия, то, что мы достоверно знаем об этих законах, не превышает того, что мы знали о них в 1970е.
С созданием квантовой теории и ОТО как части нашего понимания мира закончился первый этап революции в физике двадцатого века. Многие профессора физики, некомфортно чувствовавшие себя из-за революции в их областях компетентности, успокаивались мыслью, что мы должны бы вернуться назад к развитию науки нормальным путем, без обращения на каждом повороте к вопросам о наших основополагающих представлениях. Но это успокоение было преждевременным.
Следующая четверть века приводит нас к 1980. К этому моменту мы сконструировали теорию, объясняющую результаты всех наших экспериментов над элементарными частицами и силами на тот момент, – теорию, названную стандартной моделью физики элементарных частиц. Например, стандартная модель точно говорила нам, как протоны и нейтроны собираются из кварков, которые удерживаются вместе глюонами, носителями сильного ядерного взаимодействия. Впервые в истории фундаментальной физики теория совпала с экспериментом. С этого момента не было сделано ни одного эксперимента, который бы не соответствовал этой модели или ОТО."
Во-вторых, это преувеличение по части того, что "не было сделано ни одного эксперимента, который бы не соответствовал этой модели или ОТО". А во-первых, я смотрю на проблему с точки зрения точности использования языка. Здесь, пытаясь согласиться с автором, я бы сказал иначе: "не было сделано ни одного эксперимента, интерпретация результатов которого не соответствовала бы этой модели или ОТО". Результаты эксперимента и интерпретация результатов эксперимента – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Еще бы я обратил внимание на ключевую, на мой взгляд, фразу физика Ли Смолина: "И те ученые, кто работает над основаниями любой заданной области, полностью осознают, что кирпичи в основании здания никогда не бывают так тверды, как склонны верить их коллеги.". Не только коллеги бывают слишком "склонны верить", но "твердость кирпичей" еще и фетишизируется последователями и поклонниками теорий. А сам основатель ТО сказал примерно так: "Нет ни одной идеи, в которой я был бы уверен, что она выдержит испытание временем" (Эйнштейн - «Мир, каким я его вижу»).