Не скрою, что я генетически не приемлю словесную интерпретацию теории относительности. Математика, бог с ней, там все допустимо. Но для меня признать, что одновременные события могут быть разом с этим и не одновременными, или то, что пространство может искривляться, причем все это не в каком-то условном, а в самом прямом смысле... Для меня признать это всерьез равносильно тому что признать себя идиотом. Это, конечно, мои проблемы или проблемы устройства моего внутреннего мира, но они заставили меня задуматься о правомочности формирования, скажем так, экзотических представлений. В результате у меня появились наброски по этой теме, которые я здесь и привожу.
Мы не воспринимаем внешний мир и даже собственное тело непосредственно – мы воспринимаем это через сообщения наших органов чувств. Далее вступает в игру интерпретация сообщений. Так, эйнштейновская неодновременность одного события для разных "наблюдателей", т.е. получателей сообщения, есть неодновременность получения сообщения разными наблюдателями. Эта неодновременность является результатом конечной скорости передачи сообщения передающим агентом – светом. Подобная же неодновременность получения сообщения о событии возникает и в случае передачи сообщения звуком.
Об интерпретации. Если "скорость" времени зависит от силы тяготения, то нижняя часть стоящего на ногах человека пребывает в прошлом, средняя – в настоящем, верхняя – в будущем. Это можно интерпретировать как сосуществование прошлого, настоящего и будущего разом. Но если интерпретировать, что прошлое – это то, чего уже нет, а будущее – это то, чего еще нет, то остается лишь средняя часть людей и предметов. При дальнейшем разделении средней части на верхнюю, нижнюю и среднюю подчасти – первые две снова исчезают и т.д. Таким образом, приходим к "научному" заключению, что ничто из того, что мы видим и воспринимаем, в мире не существует, а есть лишь наше сознание, творящее мир.
Верить или не верить в ту или иную интерпретацию сообщений, не имеющую адекватного отображения в общепринятом "бытовом" языке общения, – это вопросы отношения к новой "научной" религии и веры в нее. Это вопросы отношения к тем сообщениям и утверждениям, которые в формально-логическом плане нельзя ни опровергнуть, ни доказать, если подобные утверждения строятся вне рамок одного, общепринятого, языка. В то же время, мышление по своей природе во многом иррационально и эту иррациональность можно оправдать, как полезный и даже необходимый эвристический прием познания. Но лишь как прием, а не как повод для построения новой религии, утверждающей, что "круг", который мы видим, – это на самом деле "квадрат", и вообще мир совсем не такой, как мы его видим и представляем. Подобные утверждения обычно сначала формируются на языке математики, которая безотносительна к языку общения, затем подобного рода утверждения интерпретируются на языке вербальном, но отличном от языка общечеловеческого общения, и, наконец, подобного рода утверждения или сообщения о них механически переносятся в среду человеческого общения без их адекватной интерпретации и перевода на общепринятый язык. В результате, из стройных математических построений, в той или иной мере аппроксимирующих результаты наблюдений, рождаются монстры вроде "замедления времени", "искривления пространства" и т.д. А далее – вакханалия вроде торсионных полей, одинадцатимерных пространств, и то ли еще будет в части "физического" мракобесия.
Физики-строители математических конструкций могут и имеют право общаться между собой и обмениваться сообщениями на своем божественном или птичьем языке, не прибегая к интерпретации этих сообщений. Но в общечеловеческом "бытовом" общении следует употреблять слова в их известных смыслах, либо не говорить о том, чего нельзя или не умеют, или не хотят выразить на нормальном языке.
А если мы однажды позволяем себе согласиться, что пространство, скажем, может искривляться, причем всамделишно, а не как-то понарошку, то далее оно уже будет корчить рожи и вообще вытворять невесть что в интерпретации увлекшихся физиков-философистов.