Язык нашего общения и качество передаваемых им сообщений относятся к теме качества и корректности использования нашего языка, поднимаемой и многократно обсуждаемой в статьях раздела "Терминология".
В самом общем плане языки подразделяются на естественные и искусственные языки.
Естественный язык — это язык повседневной жизни, являющийся формой выражения мыслей, чувств и формой общения людей.
Искусственный язык - это язык, создаваемый людьми для удовлетворения своих определённых, узких потребностей. К искусственным относятся языки математических символов, физических теорий, химических формул и т.д.
В общем случае мы имеем множество видов словесных сообщений среди которых отметим следующие виды:
сообщения на гражданском языке – так по научному обозначают обычный язык бытового общения обычных граждан;
сообщения на техническом или научно-техническом языке;
сообщение на научном языке;
сообщение на научно-популярном языке.
Язык – это система знаков физической природы; соответственно, словесный язык – это система знаков, представленных в форме слов.
Изучение знаковых систем является предметом специальной науки, которая называется семиотикой (от греч. semeiotike — учение о знаках). Семиотика охватывает все естественные и искусственные языки и, соответственно, все типы сообщений. Семиотика как наука о знаках и знаковых системах появилась в начале 20 века в качестве надстройки над рядом наук, оперирующих понятием знака. Основателем семиотики считается американский философ и естествоиспытатель Ч.С. Пирс. Он создал свою классификацию знаков, подразделив все знаки на:
1) знак, который обозначает какое-либо качество;
2) знак, могущий выступать в качестве обозначения всякого объекта;
3) знак, являющийся маркером ссылки на некий закон или духовную конвенцию.
Основными функциями знаковой системы в семиотике являются, во-первых, передача определённого сообщения или выражения смысла и, во-вторых, обеспечение понимания слушателем (читателем) передаваемого сообщения.
Развивая идеи Ч. Пирса, американский исследователь Ч. Моррис предложил разделять семиотику как науку о знаках на три раздела: синтактику, изучающую отношения знаков друг к другу, семантику, изучающую отношение знаков к объектам, и прагматику, исследующую отношение знаков и тех, кто ими пользуется.
Согласно Моррису, в языке и сообщении можно выделить пять главных видов знаков:
1) знаки-идентификаторы (соответствуют вопросу где?);
2) зкаки-десигнаторы (что такое?);
3) оценочные знаки (почему?);
4) прескриптивные знаки (как?);
5) знаки систематизации, формирующие отношения толкователя с иными знаками.
Первое правило процедуры знакового обмена, т.е. языкового общения, гласит: код должен предшествовать сообщению. Это правило коммуникации требует удовлетворения простейшему условию: чтобы обмен сообщениями состоялся (т.е. был результативным), участники общения должны заранее владеть взаимопонятным кодом.
Согласно второму правилу, не предусмотренное кодом сообщение не возможно.
Третье правило утверждает, что тезаурус кодов (т.е. свод знаков, терминов, кодов и отношений между ними) должен быть единым как для сообщающей, так и для принимающей сообщение стороны. Иными словами, и та, и другая сторона обмена должны иметь в своем арсенале знаковых средств все возможные варианты передачи сообщения.
Итак, общий вывод из этих правил очевиден. Для того чтобы нечто сообщить, мы должны пользоваться уже существующими кодами. Для того чтобы что-то понять, мы должны пользоваться этими же кодами. Этот момент является краеугольным для всей теории коммуникации и человеческого общения.
Так выглядят в идеализированном виде теория коммуникации и, в частности, схема передачи-приема словесных сообщений. По факту же, мы во множестве случаев имеем схему весьма далекую от идеальной. Слова, одинаково отображаемые (устно или письменно) в гражданском (т.е. обычном), научном или научно-популярном языках могут при внешней одинаковости отражать совершенно разный смысл.
Прежде всего, надо отметить, что каждый человек живет в некотором внутреннем мире, через призму которого он воспринимает события и внешний мир. Этот внутренний мир у каждого человека свой собственный. Соответственно, и слова, используемые или понимаемые человеком, означают элементы его внутреннего мира, иного просто не дано. Отсюда возникает разница в восприятии сообщений, составленных из одинаковых слов одного и того же национального (например, конкретно русского) языка.
Далее, необходимо учесть и такой фактор, что у каждого человека есть несколько таких внутренних миров, опирающиеся на разные тезаурусы (т.е. своды знаков, терминов, кодов и отношений между ними, о чем уже говорилось выше) и представления. Ученый в кабинете и на охоте или при собирании грибов пользуется разными тезаурусами. В последних случаях его тезаурус близок к таковому у обычного человека. Но главная суть, применительно к теме корректности языка и качества сообщений, в другом. Она в том, что ученый имеет, так сказать, обычный или бытовой тезаурус и тезаурус, связанный с его научной деятельностью. Популяризатор науки может не иметь полноценного научного тезауруса, поэтому в своих сообщениях он может искажать научную мысль.
Идеальное понимание научного сообщения на гражданском (обычном, бытовом) языке возможно лишь в том случае, когда оно полностью ограничивается тезаурусом гражданского языка. И именно так должны строиться научные сообщения, если они предназначены для обычных граждан. Насколько это возможно – вопрос отдельного исследования, и, надо прямо сказать, этот вопрос на данный момент находится в совершенно запущенном состоянии. Он вроде бы и не актуален для ученых. Однако спускаемые в обычную, гражданскую, языковую среду общения сообщения вроде "искривления пространства" или "замедления времени" не только не понятны вследствие их разрыва с тезаурусом обычных граждан, но они и далеко не безвредны для воспринимающих подобные "научные" сообщения. На этот счет есть и исследования, и опубликованные статьи. Причина вреда от подобных сообщений – в конфликте между доверием к науке и, соответственно, к упомянутым "научным" сообщениям и интуитивным, подсознательным ощущением содержащейся в подобного рода сообщениях лжи.
Качество и корректность используемого языка имеют к этому самое прямое отношение. Слова в сообщении не должны иметь пересекающихся и мигрирующих смыслов. Во всяком случае, так должно быть в научном сообщении. Словосочетание "искривление пространства", воспринятое в рамках гражданского языка, не отвечает подобному требованию. Прежде всего, "искривление" понимается как реальное искривление чего-то, что может быть только материальным. То есть, это слово можно применить к дуге, но не стоит его приклеивать его к пространству. Кроме того, по смыслу этого слова в гражданском языке "искривляться" что-то может лишь в пространстве. Так что для тех, кто не склонен к мистическому восприятию природы вещей, получается некое ударяющее по мозгам сообщение о том, что пространство искривляется в пространстве.
Таких примеров "научного" словоблудия можно привести множество, но я не хочу растягивать данную статью – к этой теме мы еще вернемся не однажды.
В заключение статьи я приведу в свободном изложении некоторые фрагменты из книги Бертрана Рассела "Человеческое познание его сферы и границы". Они, на мой взгляд, довольно близко связаны с темой данной статьи.
Одним из самых странных фактов в отношении туманностей является, по словам Б. Рассела, то, что линии в их спектрах, за немногими исключениями, смещаются к красному концу и что степень этого смещения пропорциональна расстоянию до туманности. Единственно приемлемое объяснение этого факта заключается в том, что туманности удаляются от нас и что наиболее далекие из них удаляются наиболее быстро. То есть, Рассел, как и многие другие уважаемые ученые, занимаются попросту одурачиванием – мол, иного объяснения не может быть, потому что иного объяснения не может быть никогда. Из всех возможных интерпретаций выбирается лишь одна единственная, и она объявляется чем-то вроде абсолютной истины.
Далее Б. Рассел повествует, что общая теория относительности предлагает объяснение этому любопытному явлению. Она считает, что вселенная имеет конечные размеры, но не в том смысле, что она имеет край, за которым находится нечто, что не является уже частью вселенной, но что она является сферой, имеющей три измерения, в которой самые прямые из возможных линий возвращаются со временем к исходному пункту, как на поверхности Земли. То есть, как я понимаю, если смотреть прямо перед собой, то взгляд через замкнутую бесконечность – эдакое словоблудие – упрется в затылок смотрящего. И это все спускается землянам на полном серьезе. Но на самом деле упомянутое экзотическое объяснение предлагает не общая теория относительности, а философская интерпретация некоторых частных решений уравнений этих теорий. Даже уравнения из школьного курса математики могут иметь несколько решений, но это не означает, что каждое из этих решений, в том числе и мнимых, обязательно должно отвечать некоторой реальности. Всего лишь извечная тяга человека к чудесам и еще не очень чистоплотная тяга поражать воображение обычных граждан является причиной подобного рода "объяснений". Ну и конечно, нездоровые психические сдвиги у подобных объяснителей тоже могут быть причиной таких "объяснений" – на этот счет есть исследования психологов, на которых я не буду останавливаться в рамках данной статьи.
Затем Б. Рассел продолжает уже в более трезвом духе, рассказывая о том, что согласно профессору Е.А. Милну, в теории Эйнштейна гораздо больше сомнительного, чем достоверного. Профессор Милн считает, что нет никакой необходимости рассматривать пространство как неевклидово (то есть, как искривленное) и что та геометрия, которую мы используем, может быть принята исключительно по мотивам ее удобства. Различие между разными геометриями, согласно Милну, есть различие в языке, а не в том, что описывается. Человеку со стороны трудно иметь определенное мнение о том, о чем спорят физики, но Б. Рассел склонен думать, что мнение профессора Милна очень похоже на правду.
И действительно, то что можно посчитать в прямоугольных координатах, можно сосчитать и в сферических, и наоборот. Аналогично, все что можно рассчитать в неевклидовой геометрии, можно рассчитать в евклидовой. Это доказали математики, например, Анри Пуанкаре. Прочее относится к сфере удобства приложения того или иного математического аппарата.
И так далее... Подобных записей у меня еще десятки. Конечно, я не против математических конструкций в физике и даже не против невообразимых методов построения таких конструкций. Но когда популяризаторы от науки и философирующие физики уверяют, что "мир не такой, каким мы его воспринимаем", причем едва ли не в таком плане, что "круг", который мы видим прямо перед собой, это на самом деле "квадрат", зримый для просвещенного индивида, то это уже вопрос не только наличия здравого смысла у "просвещенных", но и вопрос их умения корректно пользоваться языком для передачи адекватных сообщений.