Тема четвертого пути, разработанного мистиком и психологом Георгием Гурджиевым, оказалась слишком сложной и многогранной, чтобы ее можно было изложить в одной статье. В предыдущей статье даны в основном лишь общие черты этого пути. В данной статье приведены более глубокие сведения о методике Гурджиева. Сложность ее понимания в том, что многие ее положения требуют практических знаний, то есть опыта следования этому пути и этот опыт не совпадает с тем, с чем большинство людей сталкиваются и над чем задумываются в своей обычной жизни.
Один не простой, но ключевой для понимания момент четвертого пути – это сущность и личность человека. Личность – это взгляды, привычки, предпочтения, философия и даже букет привычных форм реагирования на события и эмоций. Все это может быть изменено под давлением обстоятельств, но может быть изменено, хотя и не очень быстро, волевым путем. По своему опыту могу сказать, что если это удается, то впечатление относительно того, что "я" как-то изменилось, не возникает. Напротив, скорее возникает противоположное впечатление о том, что изменить можно все что угодно, но только не самого себя. Таким образом, все, что возможно изменить посредством обстоятельств или волевым путем, составляет личность человека, а все, что остается при этом неизменным, – это сущность. К сущности не относится то, с чем возможно себя мысленно не отождествлять.
Тема жертвы также является одной из ключевых тем пути. Ученикам предлагают отказаться не только от многих безалаберных привычек и излюбленных иллюзий, но и от своих энергозатратных негативных эмоций, пожертвовать своими страданиями и т.д. По этой причине многие ученики довольно быстро сходят с дистанции этого пути. Пути, требующего усилий и жертв, в награду за которые достигается господство над самим собой. Но это господство не является неотемлемой наградой. Когда челевек возвращается к своему обычному образу жизни, от становится таким же, каким был до того, как встал на описываемый путь. Итак, переходим к краткому изложению этого пути по материалам книги Петра Успенского "В поисках чудесного Фрагменты неизвестного учения".
Следующую беседу Гурджиев начал так:
- Возможности человека очень велики. Вы не можете даже отдаленно представить себе, чего способен достичь человек. Однако во сне (речь о "сне" наяву) ничего достичь нельзя. В сознании спящего его иллюзии, его "мечты" смешаны с реальным. Он живет в субъективном мире и не способен покинуть его пределы. Именно в этом заключается причина, почему он не способен воспользоваться всеми силами, которыми владеет, почему всегда живет только в малой частице самого себя.
- Самонаблюдение приводит человека к пониманию необходимости изменить себя. Наблюдая себя, человек замечает, что самонаблюдение само по себе производит некоторые изменения в его внутренних процессах. Он начинает понимать, что самонаблюдение - это орудие изменения себя, средство пробуждения. Наблюдая себя, он как бы бросает луч света на свои внутренние процессы, которые до сих пор совершались в полной темноте, и под влиянием этого света процессы начинают меняться.
- Когда человек приходит к пониманию необходимости не только самоизучения и самонаблюдения, но и работы над собой, нацеленной на изменение себя, характер его самонаблюдения также должен измениться. Вместо человека, каким он представлял себя, он увидит совершенно другого. И этот "другой" - он сам, и в то же время не он. Это он, каким его знают другие люди, каким он воображает себя и каким является в своих действиях, словах и так далее; но не совсем такой, каков он есть на самом деле. Ибо человек понимает, что в этом другом человеке, которого знают все и знает он сам, много нереального, надуманного, искусственного. Вы должны научиться отделять реальное от придуманного. Чтобы начать самонаблюдение и самоизучение, необходимо разделить себя. Человек должен понять, что в действительности он состоит из двух людей.
- Трудно даже вообразить, как человеку не нравится употреблять свою собственную фамилию, говоря о себе в третьем лице. Но когда человек понимает свою беспомощность перед лицом "Успенского", его отношение к себе и к "Успенскому" в нем перестает быть безразличным или равнодушным.
- Самонаблюдение становится наблюдением за "Успенским". Человек понимает, что он - это не "Успенский", что "Успенский" - всего лишь маска, которую он носит, роль, которую он бессознательно играет и, к несчастью, не в силах перестать играть; роль, которая управляет им и заставляет делать и говорить тысячи глупостей, тысячи вещей, которые сам он никогда бы не сказал и не сделал.
- Если он искренен с самим собой, он чувствует, что находится во власти "Успенского", и в то же время чувствует, что он - это не "Успенский".
- Он начинает бояться "Успенского", воспринимать его своим "врагом". Ведь что бы он ни захотел сделать, все перехватывает и изменяет "Успенский". "Успенский" - его "враг", ибо желания, вкусы, симпатии, антипатии, мысли и мнения "Успенского" или противоположны его собственным мнениям, взглядам, чувствам и настроениям, или не имеют с ними ничего общего. И в то же время "Успенский" - это его господин, а он оказывается рабом "Успенского". У него нет собственной воли. Он не имеет возможности выразить свои желания, так как все, что он хотел бы сделать или сказать, будет сделано за него "Успенским".
- Первая часть работы над собой заключается в том, чтобы отделить себя от "Успенского", отделиться от него на самом деле, держаться от него в стороне. Но следует помнить о том, что все внимание должно быть направлено на "Успенского", потому что человек не в состоянии объяснить, что же такое в действительности представляет собой он сам. Однако он может объяснить себе, что такое "Успенский" - и с этого ему следует начать, памятуя в то же время, что он - не "Успенский".
- Это очень серьезный момент в работе. Тот, кто в подобное мгновенье потеряет направление, впоследствии никогда его не найдет. Нужно помнить, что человек, каков он есть, не располагает средствами отличить "я" от "Успенского" внутри себя. Даже пытаясь это сделать, он будет лгать самому себе и сочинять всякий вздор; он никогда не увидит себя в истинном свете. Следует уяснить себе, что без помощи извне человек никогда не сумеет увидеть себя. (P.S. Тем не менее, далее Гурджиев поясняет, что он имеет ввиду).
- Это, в свою очередь, связано с одной из особенностей отношения человека к себе и ко всему окружающему, а именно: он постоянно отождествляет себя (свое я) с тем, что в данный момент привлекает его внимание, его мысли, желания, воображение. "Отождествление" - настолько общее качество, что при наблюдении его трудно отделить от всего остального. Человек постоянно пребывает в состоянии "отождествления", только объект отождествления меняется. (P.S. Все это так, но при некоторой настойчивости можно, например, изменить свои желания, настроение и т.п. При успехе такого эксперимента возникает понимание того, что то, что изменяется, - это то, с чем можно себя не отождествлять).
- Отождествление становится главной помехой вспоминания себя. Человек, отождествляя себя с чем-то, не способен вспоминать себя. Для того чтобы вспоминать себя, необходимо не быть отождествленным. Но чтобы научиться не отождествлять себя, человек прежде всего должен не отождествлять себя с самим собой, не называть себя "я" всегда и во всех случаях. Он должен помнить, что в нем существуют двое он сам, т.е. Я, и кто-то другой, с которым ему нужно бороться и которого надо победить, если он желает чего-то добиться. Пока человек отождествлен или может быть отождествлен, он - раб любой случайности. Свобода - это прежде всего свобода от отождествления.
- Кроме общих форм отождествления, следует обратить внимание на одну частную его разновидность, а именно, на отождествление с людьми, которое принимает особую форму: человек начинает "считаться" с другими. Есть несколько видов этого состояния.
- Чаще всего человек отождествляет себя в других людях с тем, что они о нем думают, с тем, как они к нему относятся, как с ним обращаются. Он всегда думает, что люди недооценивают его, недостаточно вежливы с ним и внимательны. Все это мучит его, вызывает раздумья и подозрения, на которые он растрачивает огромное количество энергии; в нем развивается недоверчивое и враждебное отношение к людям. Как такой-то взглянул на него, что такой-то думал о нем или сказал - все это приобретает для него огромное значение.
- Он "считается" не только с отдельными лицами, но и с обществом, с исторически сложившимися условиями. Все, что не нравится такому человеку, кажется ему несправедливым, незаконным, неверным, нелогичным. И отправной пункт для его суждения всегда тот, что эти вещи можно и нужно изменить. "Несправедливость" - одно из слов, за которыми очень часто прячется мнительность. Когда человек убедил себя, что он негодует по поводу какой-то несправедливости, тогда прекращение мнительности будет для него "примирением с несправедливостью".
- Есть люди, способные "считаться" не только с несправедливостью или неумением других в должной мере оценить их, но и готовые, например, возмутиться из-за погоды. Смешно, но факт. Люди могут выражать негодование по поводу климата, жары, холода, снега, дождя, раздражаться из-за погоды, возмущаться, сердиться на нее. Человек способен принимать все со столь личной точки зрения, будто весь мир специально устроен для того, чтобы доставлять ему удовольствие или, наоборот, неудобства и неприятности. Все это и многое другое представляет собой одну из форм отождествления.
- Противоположностью мнительности и частичным средством борьбы с нею является внимательность, умение считаться с людьми. Умение считаться с людьми требует знания людей, понимания их вкусов, привычек и предрассудков. Если человек по-настоящему помнит себя, он поймет, что другой человек - это такая же машина, как и он сам. И тогда он войдет в его положение, поставит себя на его место, сможет по-настоящему понять и почувствовать то, что думает и чувствует другой. Если он сделает это, работа станет для него легче. Если же он подходит к человеку с собственными требованиями, из этого не получится ничего, кроме новых проявлений мнительности.
Одну из следующих бесед Гурджиев начал с упоминания о том, что мы забываем о трудностях своего положения. За вами стоят долгие годы неправильной и безрассудной жизни, потворства всевозможным слабостям, безразличия к собственным ошибкам, стремления закрыть глаза на неприятные истины, постоянной лжи самим себе, самооправдания, порицания других и так далее и тому подобное. Все эти искусственные приспособления будут теперь сильно мешать вашим благим намерениям.
- Они называются "буферами". Известно, что такое буфер на железнодорожных вагонах. Точно такие же приспособления есть и в человеке. Причина их появления - наличие внутри человека многих противоречий - в мнениях, чувствах, симпатиях, словах и поступках. Если бы в течение своей жизни человеку приходилось ощущать все свои внутренние противоречия, он не мог бы жить и действовать так спокойно, как сейчас. У него возникали бы постоянные трения, он ощущал бы постоянное беспокойство. Мы не в состоянии видеть, как противоречивы и враждебны друг другу различные "я" нашей личности. Если бы человек почувствовал все эти противоречия и осознал бы, что он такое на самом деле, он почувствовал бы, что сходит с ума. Уничтожить противоречия и созданные "буфера" человек обычно не в силах. Но "буфера" удерживают человека от возможности внутреннего развития, ибо созданы как раз для того, чтобы уменьшать толчки; но ведь именно толчки способны вывести человека из того состояния, в котором он пребывает, пробудить его. А "буфера" убаюкивают человека, погружают в сон.
- Многие люди говорят, что им непонятна моральная сторона вашего учения, - сказал один из нас. - А другие говорят, что в вашем учении вообще нет морали.
- Конечно, нет, - сказал Гурджиев. - Люди так любят поговорить о морали. Но мораль - это всего-навсего самовнушение. Человеку необходима совесть. Мы не учим морали. Мы учим, как найти совесть. Людям непонятно, когда мы говорим это. Они заявляют, что у нас нет любви - просто потому, что мы не поощряем слабость и лицемерие, а, наоборот, срываем все маски. Мораль и совесть - совершенно разные вещи. Одна совесть никогда не может противоречить другой; зато одна мораль очень легко вступает в противоречие с другой моралью или полностью ее отрицает. Человек с "буферами" может быть очень моральным; а сами "буфера" могут оказаться разными, так что два очень моральных человека могут считать друг друга глубоко аморальными. Как правило, это почти неизбежно. Чем "моральнее" человек, тем более "аморальными" считает он других. Можно сказать, что для субъективного человека зло вообще не существует, а существуют только разные понятия добра. Никто никогда не действует намеренно в интересах зла и ради самого зла. Каждый действует в интересах добра, как он его понимает. Но каждый понимает его по-разному. И в результате люди топят, уничтожают, убивают друг друга в интересах добра. Причина все та же: тот глубокий сон, в котором пребывают люди.
- Постоянная идея добра и зла может сформироваться у человека лишь в связи с постоянной целью и постоянным пониманием. Если человек понимает, что он спит, если он желает пробудиться, тогда все, что помогает ему пробудиться, будет добром, а все, что препятствует ему в этом и удлиняет его сон, будет злом. Точно так же он будет понимать зло и добро для других.
- В жизни человека истина и ложь не имеют особой моральной ценности, потому что он не может придерживаться одной-единственной истины. Его истина меняется. Чтобы постичь взаимоотношения истины и лжи в жизни, человек должен постичь ложь в самом себе, свою постоянную, непрекращающуюся ложь самому себе. Эта ложь создается "буферами". Чтобы разрушить ложь в себе, равно как и ту ложь, которую мы бессознательно говорим другим, надо разрушить "буфера". Но без "буферов" человек не сможет жить: "буфера" автоматически контролируют его поступки, слова, мысли и чувства. Если бы "буфера" оказались разрушенными, исчезло бы всякое управление; а человек не может существовать без управления, даже если оно поддерживается автоматически. Лишь такой человек, который обладает волей, т.е. сознательным управлением, может жить без "буферов". Таким образом, если человек начинает разрушать "буфера" внутри себя, он должен одновременно развивать волю. А поскольку волю невозможно создать по первому требованию и за короткий промежуток времени, человек без "буферов" и с недостаточно крепкой волей может оказаться деморализованным.
На следующий раз Гурджиев снова начал с вопроса о воле.
- Следует понять, что человек состоит из двух частей: сущности и личности. Сущность - это то, что является для человека собственным. Личность - то, что является для него "чужим". "Чужое" означает то, что пришло извне, чему он научился, что в нем отражается, т.е. следы внешних влияний, оставшихся в памяти и в ощущениях, выученные слова и движения, усвоенные взгляды, философия, мораль; чувства, созданные подражанием, - все это "чужое", все это - личность. Сущность - это истинное в человеке; личность - нечто ложное. Мы не понимаем, что вся наша жизнь, все, что мы называем цивилизацией, наукой, философией, искусством и политикой, создано личностью людей, т.е. "чужим" элементом в них.
- Чужой элемент отличается от "собственного" в человеке; "чужое" можно потерять, изменить, убрать при помощи искусственных средств.
- Есть возможность экспериментально проверить отношение личности к сущности. В восточных школах известны способы и средства, при помощи которых удается отделить личность человека от его сущности. Иногда для этой цели применяют гипноз, иногда особые наркотические вещества, иногда специальные упражнения. И случается так, что человек, полный всевозможных возвышенных идей, симпатий и антипатий, любви, ненависти, привязанностей, патриотизма, привычек, вкусов, желаний и убеждений, оказывается совершенно пустым, лишенным каких бы то ни было мыслей, чувств, убеждений и взглядов. Вещи, ради которых он готов был пожертвовать своей жизнью, теперь представляются ему бессмысленными, смешными, недостойными внимания. Все, что ему удается найти в себе, - это несколько инстинктов, наклонностей и вкусовых предпочтений. Он любит сладкое, любит тепло и не любит холода, ему неприятна мысль о работе; или же, наоборот, ему нравится идея физического движения. Это все!
- Очень важный момент в этой работе над собой наступает тогда, когда человек начинает делать подлинное различие между своей личностью и сущностью. Подлинное "я" человека, его индивидуальность произрастает только из его сущности. Можно сказать, что индивидуальность человека - это его сущность, выросшая и зрелая. Но чтобы дать сущности возможность расти, необходимо прежде всего ослабить постоянное давление, которое оказывает на нее личность, потому что сопротивляется росту сущности именно личность.
- Кроме того, нередко случается, что сущность человека умирает, когда его личность и тело продолжают жить. Значительный процент людей, которых мы встречаем на улицах большого города, - это люди, пустые изнутри, т.е. на самом деле они уже мертвы. Если же человек, который не в состоянии ничего делать, увидит истину, он наверняка потеряет рассудок. Но это случается редко. Все устроено таким образом, что обычно человек ничего не может увидеть преждевременно. Личность видит только то, что ей нравится, только то, что не вмешивается в ее жизнь. Она никогда не видит того, что ей не нравится. Это одновременно и хорошо и плохо. Хорошо, если человек хочет спать; плохо, если он желает пробудиться."
Приведенные беседы охватывают период в несколько месяцев. Ясно, что воспроизвести эти беседы в их точной последовательности невозможно, потому что Гурджиев затрагивал в течение одного вечера двадцать разных тем. Многое повторялось, многое зависело от вопросов, которые задавали присутствующие; многие идеи излагались в такой тесной связи друг с другом, что разделить их можно было только искусственно.
После материала о формах "водорода" Гурджиев двинулся дальше.
- Мы желаем "делать", - начал он следующую лекцию, но во всем, что мы делаем, мы связаны и ограничены количеством энергии, производимой нашим организмом. Что же делать человеку, когда он понимает, что не имеет энергии, достаточной для достижения тех целей, которые поставил перед собой? Ответ здесь таков: любой нормальный человек обладает достаточным количеством энергии для того, чтобы начать работу над собой. Необходимо только научиться сохранять большую часть своей энергии вместо того, чтобы непродуктивно ее тратить.
- Энергия расходуется главным образом на ненужные и отрицательные эмоции, на ожидание возможных и невозможных неприятностей, на плохое настроение, излишнюю спешку, нервозность, раздражительность, воображение, мечтания и т.д. Энергия тратится и на излишнее напряжение мускулатуры, на непрерывную болтовню, которая поглощает огромное количество энергии; на "интерес", постоянно проявляемый к вещам, которые случаются вокруг нас и вокруг других людей и которые на деле не представляют никакого интереса; на растрачивание силы "внимания" и т.д. и т.п. Противоборствуя всем этим сторонам своей жизни, человек сберегает огромное количество энергии и, приведя до некоторой степени свою машину в равновесие, удостоверяется, что она производит гораздо больше энергии, чем он ожидал. Тем не менее, приходит к заключению, что этой энергии ему недостаточно и, если он хочет продолжать свою работу, нужно увеличить ее производство. Изучение работы человеческого организма показывает, что это вполне возможно.
- Все вещества, потребные для поддержания жизни организма, для психической работы, для высших функций сознания и роста высших тел, вырабатываются организмом из пищи, которая поступает в него извне. Человеческий организм получает пищу трех видов:
1) обычную пищу, которую мы едим; 2) воздух, которым мы дышим; 3) наши впечатления.
Чтобы нормально существовать, организм должен получать пищу всех трех видов, т.е. физическую пищу, воздух и впечатления. Он не в состоянии существовать только на одном или даже на двух видах пищи: необходимы все три вида.
- Раньше было объяснено, что в условиях обычной жизни мы не помним себя, т.е. не чувствуем, не осознаем себя в момент восприятия, эмоции, мысли или действия. Если человек понимает это и старается вспомнить себя в момент восприятия, каждое впечатление, которое он получает в такой момент вспоминания себя, будет, так сказать, удвоено. В обычном психическом состоянии я просто гляжу на улицу. Но если при этом я вспоминаю себя, я не просто гляжу на улицу, а чувствую, что смотрю, как бы говорю самому себе: "я смотрю". Вместо одного впечатления улицы существуют два: одно - впечатление улицы, а другое - впечатление меня самого, смотрящего на нее. Усилия вспомнить себя, наблюдение себя в момент получения впечатлений, наблюдение своих впечатлений в момент их получения - так сказать, регистрация приема впечатлений - и одновременное определение получаемых впечатлений - все это, вместе взятое, удваивает интенсивность впечатлений.
- Много энергии тратится и на такую работу, которая совершенно не нужна и вредна, например, на деятельность неприятных эмоций, на их выражение, на беспокойство, тревогу, спешку, на целый ряд бесполезных автоматических действий. Примеров такой ненужной деятельности сколько угодно. Прежде всего, это постоянно движущийся поток мыслей нашего ума, который мы не в состоянии ни остановить, ни подчинить себе и который поглощает огромное количество нашей энергии. Во-вторых, совершенно ненужное постоянное напряжение мускулов нашего организма. Мускулы оказываются напряжены и тогда, когда мы ничего не делаем. Когда мы гуляем, мускулы наших плеч и рук находятся в ненужном напряжении; когда мы сидим, без необходимости напрягаются мускулы ног, шеи, спины и желудка. Мы и спим с напряженными мускулами рук, ног, лица и всего тела, не понимая, что расходуем на эту постоянную готовность к работе, которую никогда не выполняем, гораздо больше энергии, чем на всю полезную работу, производимую нами в течение жизни.
- Далее, можно указать на привычку постоянно разговаривать со всеми и обо всем, а если рядом никого нет, то с самим собой; на привычку предаваться фантазиям и грезам; на постоянную смену настроений, чувств и эмоций; на огромное количество совершенно бесполезных вещей, которые человек считает себя обязанным чувствовать, думать, делать или говорить.
- Нужно отметить, что в течение дня организм обычно производит все вещества, необходимые для следующего дня, Нередко бывает, что все эти вещества тратятся или поглощаются при какой-то ненужной и, как правило, неприятной эмоции. Плохое настроение, беспокойство, ожидание чего-то неприятного, сомнение, страх, чувство оскорбленности, раздражение любая из этих эмоций, достигнув определенного уровня интенсивности, за полчаса и даже за полминуты может поглотить все вещества, приготовленные для следующего дня; одна вспышка гнева или другой бурной эмоции способна взорвать все субстанции, приготовленные в лаборатории, и внутренне опустошить человека надолго, а то и навсегда.
- Все психические процессы, включая самосовершенствование, материальны. Нет ни одного процесса, который не требовал бы расхода соответствующей ему субстанции. Если эта субстанция налицо, процесс идет; если же субстанция истощилась, прекращается и процесс.
- Мы уже достаточно говорили о смысле выражения "родиться". Это относится к началу нового роста сущности, к началу формирования индивидуальности, к началу появления неделимого Я.
- Но чтобы достичь этого состояния или, по крайней мере, начать его достижение, человек должен умереть, т.е. освободиться от тысячи мелких привязанностей и отождествлений, которые удерживают его в том положении, в котором он находится. Он привязан ко всему в своей жизни - к своему воображению, к глупости, даже к страданиям; возможно, именно к ним он привязан больше, чем к чему-либо. Он должен освободиться от этих привязанностей. Привязанность к вещам, отождествление с вещами сохраняет живыми тысячи бесполезных "я" внутри человека. Эти "я" должны умереть, чтобы родилось большое Я. Но как заставить их умереть? Они не желают умирать. И как раз здесь на помощь приходит возможность пробуждения. Пробудиться - значит осознать свое ничтожество, т.е. осознать свою полную и абсолютную механичность. полную и абсолютную беспомощность. Человек увидит, что у него нет ничего собственного, и все, что он считал своим - взгляды, мысли, убеждения, вкусы, привычки, даже заблуждения и пороки, - все это не принадлежит ему, а сформировалось благодаря подражанию или было заимствовало откуда-то в готовом виде. Поняв это, человек осознает свое ничтожество. Осознав свое ничтожество, человек увидит себя таким, каков он есть на самом деле, и должен запомнить этот факт и не забывать его ни на одну секунду, ни на одно мгновение.
- Такое постоянное осознание своего ничтожества и своей беспомощности в конце концов придает человеку смелость "умереть", т.е. умереть не просто мысленно, в своем сознании, а на самом деле, отказаться по-настоящему и навсегда от тех аспектов самого себя, которые или не являются необходимыми с точки зрения собственного роста, или препятствуют ему. Этими аспектами оказываются прежде всего все его ложные "я", а затем все его фантастические идеи о своей "индивидуальности", о "воле", "сознании", "способности делать", о своих "силах", "инициативе", "решимости" и т.п. "Но чтобы видеть какую-то вещь всегда, человек должен сначала увидеть ее хотя бы на секунду. Все новые силы и способности понимания приходят в одном и том же порядке. Сначала они возникают в виде вспышек в короткие и редкие мгновения; затем появляются чаще и продолжаются дольше, пока наконец, после длительной работы, не станут постоянными. То же самое относится и к пробуждению. Сразу пробудиться полностью невозможно. Надо сначала пробуждаться на короткие мгновения. Но, сделав некоторое усилие, преодолев некоторое препятствие, приняв решение, после которого нет возврата, необходимо умереть раз и навсегда. Это было бы трудно, даже невозможно, если бы такому событию не предшествовало медленное и постепенное пробуждение.
- Однако существуют тысячи вещей, которые препятствуют пробуждению человека, удерживают его во власти сновидений. Чтобы действовать сознательно, с намерением пробудиться, необходимо знать природу тех сил, которые удерживают человека в состоянии сна. "Пробудиться" - значит выйти из состояния гипноза. В этом и состоит главная трудность - но в этом же и гарантия возможности пробуждения, так как органических причин для сна нет, и человек может пробудиться.
Теоретически может; но практически это почти невозможно, потому что как только человек хотя бы на мгновенье пробуждается, как только он открывает глаза, все силы, которые заставляют его спать, действуют на него с удесятеренной энергией, и он вновь погружается в сон, причем нередко ему снится, что он пробудился или пробуждается.
- Вообще говоря, что нужно для того, чтобы разбудить спящего? Нужен хороший толчок. Следовательно, должен существовать кто-то такой, кто будет производить эти толчки. Он должен помнить, что не является единым существом, что одна его часть - это человек, который желает пробудиться, а другая часть - "Иванов", "Петров" или "Захаров", который не имеет ни малейшего желания пробуждаться и которого необходимо пробудить насильно. Борьба против ложного "я", против главной черты, главного недостатка человека, - важнейшая часть работы, и ее следует вести на деле, а не на словах. Самой трудной преградой здесь является победа над ложью. Человек лжет так много и так постоянно и себе, и другим, что перестает это замечать. Тем не менее, ложь необходимо победить.
- Здесь существует правило, которое вы должны запомнить: любое усилие, совершаемое человеком, увеличивает предъявляемые к нему требования. На этой стадии ученики часто допускают ошибку, которая повторяется постоянно. Они думают, что те усилия, которые они совершили раньше, так сказать, их прошлые заслуги, дают им какие-то права или выгоды, уменьшают требования к ним, как бы извиняют их, если они перестанут работать или сделают что-нибудь ошибочное. Конечно, это глубоко ложное понятие; ибо ничто, сделанное человеком вчера, не извиняет его сегодня. Как раз наоборот: если он ничего не делал вчера, от него ничего не потребуют сегодня; если же вчера он что-то сделал, это означает, что сегодня он должен сделать больше. Это, конечно, не значит, что лучше вообще ничего не делать. Тот, кто ничего не делает, ничего и не получает.
Человек щадит себя; он боится сделать что-то неприятное. Если вы наблюдали за собой, вы согласитесь с этим. Когда человек ставит себе какую-то задачу, он очень скоро начинает потакать себе, стараясь дать на эту задачу простейший ответ и т.д. Это не работа. В работе учитываются только сверхусилия, т.е. усилия, превышающие нормальные, необходимые; а обычные усилия в счет не идут.
Как я уже сказал, одно из первых требований к человеку это искренность. Но если человек продолжает лгать самому себе, он никогда не научится отличать правду от лжи.
- Второй преградой нередко оказывается победа над страхом. У человека обычно имеется много ненужных, воображаемых страхов. Ложь и страхи - вот атмосфера, в которой живет обычный человек. Как и победа над ложью, победа над страхом должна быть индивидуальной. Каждый человек имеет страхи, свойственные только ему. Сначала надо отыскать эти страхи, а затем уничтожить их. Страхи, о которых говорю я, как правило, связаны с ложью, среди которой живет человек: вы должны понять, что они не имеют ничего общего ни с боязнью пауков, мышей или темных комнат, ни с безотчетными нервными страхами.
- Борьба с ложью внутри себя и борьба со страхом это первая положительная работа, которую начинает выполнять человек.
Вы должны понять одну особенность устройства человеческой машины.
- Очень важную роль в ней играет особый аккумулятор. Небольшие аккумуляторы достаточны для обыденной, повседневной работы. Но для работы над собой, для внутреннего роста, для усилий, которые требуются от человека, вступившего на путь, энергии этих небольших аккумуляторов недостаточно.
- Мы должны научиться брать энергию из большого аккумулятора. Однако такое возможно лишь при помощи эмоционального центра. Если кто-то желает узнать и понять больше того, что он в действительности знает и понимает, он должен помнить, что новое знание и понимание придет через эмоциональный, а не через интеллектуальный центр."
В дополнение к тому, что он сказал об аккумуляторах, Гурджиев сделал несколько очень интересных замечаний о зевоте и смехе.
- Существуют две непостижимые функции нашего организма, которые невозможно объяснить с научной точки зрения, сказал он, - хотя наука, естественно, не считает их необъяснимыми. Эти функции - зевота и смех. Ни ту, ни другую нельзя правильно понять и объяснить, не зная ничего об аккумуляторах и их роли в организме человека.
- Известно, что мы зеваем тогда, когда устали. Зевота - это накачивание энергии в небольшие аккумуляторы. Когда они слишком быстро опустошаются, и один из них не успевает наполниться за время работы другого, зевота становится почти безостановочной. Известны болезненные состояния, при которых человек хочет зевнуть и не может. Изучение и наблюдение зевоты с этой точки зрения может открыть много нового и интересного.
- Смех также непосредственно связан с аккумуляторами. Но смех - это функция, противоположная зевоте. Это не накачивание энергии, а ее выкачивание, как бы разрядка аккумуляторов от накопившейся в них избыточной негативной энергии. Конечно, я даю вам самые общие понятия; вам следует помнить, что как зевота, так и смех очень заразительны. Это показывает, что в сущности они являются функциями инстинктивного и двигательного центров.
Мои встречи с московскими учениками Гурджиева уже ничуть не были похожи на первую встречу весной прошлого года; теперь они не казались мне нарочитыми. А на общих встречах нам было необычайно интересно слушать, как новые люди задают вопросы, которые когда-то задавали и мы, видеть, что они не понимают самых элементарных вещей, которых не могли понять и мы. Эти встречи давали нам некоторое удовлетворение. Но когда мы оказывались наедине с Гурджиевым, он нередко одним словом разрушал все то, что мы построили для себя, и заставлял нас увидеть, что на самом деле мы по-прежнему ничего не знаем и не понимаем ни в самих себе, ни в других людях.
- Вся беда в том, что вы уверены, что остаетесь одними и теми же, - говорил он. - А я вижу вас каждый раз совершенно разными. Вы должны понять, что у каждого человека имеется определенный "репертуар ролей", которые он играет в обычных обстоятельствах, - сказал в связи с этим Гурджиев. - У него есть роль для любого рода обстоятельств, в которых он обыкновенно оказывается в жизни. Но поместите его в другие обстоятельства, хотя бы чуть-чуть иные, и он уже не в состоянии найти подходящую роль, так что на какое-то время становится самим собой. Изучение ролей, которые играет человек, составляет необходимую часть самопознания. Репертуар каждого человека очень ограничен. И если человек просто говорит о себе "я" или "Иван Иванович", он не видит всего себя, потому что этот "Иван Иванович" тоже не является единым: в человеке, по крайней мере, пять или шесть людей. Один-два для семьи, один-два на службе (один для подчиненных, другой для начальства), один для друзей в ресторане и, пожалуй, еще один, который интересуется возвышенными идеями и любит интеллектуальные беседы. И в разное время человек полностью отождествляется с одной из своих ролей и не способен отделить себя от нее. Видеть свой репертуар, знать свои роли и, прежде всего, ограниченность репертуара это уже знать многое. Но дело в том, что за пределами репертуара человек чувствует себя очень неуютно, и если что-то выбьет его из колеи, даже на короткое время, он изо всех сил старается вернуться к одной из своих обычных ролей. Как только он попадает в свою колею, все в его жизни опять течет гладко, исчезает чувство неловкости и напряженности. Так бывает в жизни; но в работе, для того чтобы наблюдать себя, человеку необходимо примириться с этой неловкостью, с напряжением, с чувством неудобства и беспомощности.
Только переживая подобное неудобство, человек может по-настоящему наблюдать себя. И понятно почему. Когда человек не играет ни одной из своих ролей, когда не может найти подходящей роли из своего репертуара, он чувствует себя как бы раздетым. Ему холодно и стыдно, ему хочется убежать от всех. Но тогда возникает вопрос: а чего же он хочет? Спокойной жизни или работы над собой? Если ему нужна спокойная жизнь, он, конечно, никогда не должен оставлять своего репертуара. В обычных ролях он чувствует себя удобно и спокойно. Но если у него есть желание работать над собой, он должен разрушить это спокойствие. Иметь то и другое сразу невозможно. Человеку приходится делать выбор. Но при выборе результат часто бывает обманчив, и человек пытается обмануть самого себя. На словах он избирает работу, а на самом деле не желает терять спокойствие. И в результате оказывается между двух стульев. Это положение - самое неприятное из всех, ибо человек и не выполняет работу, и лишен покоя.
Но человеку очень трудно бросить все к черту и начать настоящую работу. В чем же здесь трудность? Главным образом, в том, что его жизнь слишком легка; и даже если он считает ее плохой, он привык к ней, и для него лучше, чтобы она была хоть и плохой, но знакомой. А тут что-то новое и неизвестное. Он даже не знает, приведет ли это к какому-нибудь результату. Конечно, когда он избавится от своих фантазий к увидит, каков он на самом деле, эта трудность исчезнет. Однако такое положение имеет место только в процессе работы. А начать работу и особенно продолжить ее - очень трудно; это трудно потому, что жизнь идет чересчур гладко."
Можно сказать, что имеется одно, общее для всех, правило. Чтобы серьезно приблизиться к настоящей системе, люди должны сначала разочароваться, во-первых, в самих себе, во-вторых, во всех старых путях