Первое условие функционирования критического мышление – это его связность или неразрывность с базовыми внутренними представлениями, на основе которых сформировались наши механизмы ориентации во внешнем мире. Эти базовые представления настолько для нас привычны, что мы применяем их к внешнему миру автоматически и при этом их зачастую даже не осознаем, как некоторый наш интеллектуальный инструмент. Вернее, осознаем на языке внутренних представлений, но не можем сформулировать адекватное отражение этих представлений в языке внешнего общения, то есть, в нашем обычном языке. Наш обычный язык пока очень плохо приспособлен для того, чтобы выражать наши мысли в рамках критического мышления.
К базовым представлениям относятся наши внутренние представления о времени и пространстве, и требуется изрядная тренировка для человека склонного к критическому мышлению, чтобы эти внутренние представления адекватным образом перевести во внешний язык. Ну а представители некритического мышления попросту бесконечно фантазируют на этот счет, игнорируя связность и понимание, опирающееся на базовые внутренние модели.
Понятие и представление пространства (на внутреннем языке это одно и то же) формируется у нас, начиная с самых ранних, младенческих лет. Это всегда образ (представление) отсутствия чего-то. Пространство, где можно пройти. Пространство, которое можно освободить для каких-то целей. Пространство чем-то занятое или не занятое. Если нечто, занимающее пространство, убрать, то этого "нечто" уже нет, а пространство, как наше внутреннее представление, остается. Воздушный шар, например, уже лопнул, и его нет, но занимаемое им пространство в нашем представлении остается.
Итак, наше базовое представление о пространстве – это образ некоторого отсутствия чего-то материального: образ того, что есть ничто. Ничто или пространство не может искривляться, как у гениальных физиков, или плясать украинского гопака. В критическом мышлении это недопустимые словосочетания.
Ориентация в пространстве – это наш способ говорить словами, не приспособленными для выражения мыслей в рамках критического мышления. Этих адекватных для такого выражения слов пока еще попросту нет, как нет и многих других, необходимых для адекватного выражения мыслей, слов. А на самом деле мы никогда не ориентируемся в некотором "ничто", а всегда лишь относительно некоторых материальных объектов.
Пространство не "имеет геометрию", как порой выражаются мудрецы от физических и философских наук. То и другое – наши схемы или инструменты, для эффективного описания и взаимодействия относительно внешнего мира. Инструменты, не имеющие собственного существования: кроме того, какое придает им человек.
Время, как внутреннее, базовое представление – это всегда наше представление об относительной длительности процессов, соотносимое с процессом, принятым за эталон: годы, сутки, затем часы, минуты и даже наносекунды, отражающие ход атомных часов. Вне нас это представление не существует. Во внешнем мире есть процессы некоторой длительности, а мы посредством накладываемого на внешний мир представления о времени, можем об этих процессах и их длительности говорить. Процессы, происходящие в материальных объектах во внешнем мире, могут замедляться и ускоряться, но сложившееся у нас внутреннее, базовое представление о времени – это схема, не имеющая собственного существования вне нас. Придавать схеме времени свойства материального объекта – это бессмыслица на языке критического мышления. Гении от физики полагают иначе, но ведь и не случайно психологи и медики определили, что между гением и сумасшедшим расстояние в один шаг, что и находит не случайное отражение в этих "искривлениях пространства" и "замедлениях времен".
Бесконечность не относится к фальсифицируемым понятиям. То есть, любое утверждение относительно бесконечности мы не можем ни опровергнуть, ни подтвердить. В реальном для нас мире мы не имеем дело с бесконечностью, как и с неевклидовыми геометриями. В реальном, доступном для нас мире может отвечать реальности только евклидова геометрия, в которой параллельные прямые не пересекаются сколько бы мы их ни продолжали. Но математический аппарат разных геометрий может лучше или хуже отвечать каким-то целям, причем не обязательно научным. Например, применяться для того, чтобы развивать и насаждать мистические представления об "искривлении пространства" и т.п.
Пространство и время не есть всеобщие формы существования материи, как объявлено в обновленном и подогнанном под мистику физиков диалектическом материализме. Пространство и время – это одни из наиболее общих схем нашего сознания, отображающего реальность посредством наших внутренних моделей. А всеобщая форма существования материи одна и едина – это движение, вне которого материя не существует.
Скорость света те же гении от физики определили как некую постоянную по отношению ко всем разнонаправленно движущимся и просто покоящимся объектам величину. А с точки зрения критического мышления, реально мы не имеем дело с той скоростью света, о которой можем конкретно судить. Мы имеем дело только с замерами, связанными со скоростью света. Это можно пояснить на примере скорости звука в воздухе. Движущийся в воздухе объект увлекает с собой некоторый пристенный слой воздуха. Если измерения скорости звука производить в пристенном слое, то можем получить подобное мистическое постоянство скорости звука. Но скорость звука мы можем перепроверить хотя бы с помощью того же света (светового сигнала) и этим разрушить мистическое представление, а скорость света нам перепроверить не чем, кроме теоретических измышлений. Не случайно еще Гейзенберг (один из крупнейших физиков) сказал, что если бы мы могли оперировать со скоростью большей, чем скорость света, то специальная теория относительности Эйнштейна была бы не возможной.
Относительность – это вообще какое-то повальное умопомешательство в философско-физическом мире, начавшееся до Эйнштейна и доведенное им в СТО до "логического" абсурда: у каждого наблюдателя своя собственная реальность. Сам Эйнштейн по этому поводу высунул свой недвусмысленный язык, сопроводив соответствующей надписью на фотографии, но последователи этой идеи никак не уймутся. Критическое мышление, следуя закону связности, неизбежно опирается на некоторую точку отсчета, относительно которой могут быть выбраны иные точки отсчета. Если такой исходной точки отсчета нет в принципе, то мы имеем дело с нефальсифицируемой ситуацией или, попросту, с мистификацией, где нечто утверждается при отсутствии исходной для этого утверждения базы. Согласно условию критического мышления нельзя выбирать точку отсчета в нефальсифицируемой области: в собственной "реальности" наблюдателя или в точке бесконечности, где якобы пересекаются "параллельные" прямые.
Современная теоретическая физика сплошь наводнена разного рода словосочетаниями, не имеющими смысла в языке критического мышления. Того языка продуктивного общения, которого мы с вами пока еще не удосужились создать. Поэтому мы с вами до сих пор не понимаем, что, например, числа, как и пространство, не имеют собственного существования – это, как и множество других наших интеллектуальных изобретений, есть наши инструменты, посредством которых мы входим во внешний мир. Некритическое мышление – тоже полезный инструмент, позволяющий находить научные клады в самых невероятных областях, однако это направление у физиков и философов стало бесконтрольно подавлять критическое мышление и здравый смысл.
Современные физики и философы научились многое и изощренно объяснять. Однако объяснение и понимание – это, в общем-то, совершенно разные вещи. Объяснение можно начинать с любой небылицы, например с тезиса о всеобщем постоянстве скорости света. Но понимание возможно только при соблюдении закона связности, действующем в критическом мышлении. То есть, действительное, не ложное понимание возможно только в рамках критического мышления, в котором понимание основывается на непротиворечивой связи с базовыми моделями внутреннего мира человека.
Критическое мышление отличается от некритического тем, что оно стремится моделировать реальность, не нарушая логического закона достаточного основания, а некритическое мышление всегда ищет повод изобретать свою реальность, постоянно нарушая упомянутый закон.
Человечеству нужны обе обозначенные формы мышления, однако в ученом мире философов и физиков в соотношении форм мышления возник и сохраняется безобразный перекос, который взамен света познания ввергает нас во тьму домыслов и мистификаций. Очень глубокий и не всеми постигаемый смысл содержится в английских эпиграммах в замечательном переводе Самуила Маршака:
"Был мир земной глубокой тьмой окутан.
Да будет свет! И вот явился Ньютон".
"Но сатана недолго ждал реванша.
Пришел Эйнштейн - и стало все, как раньше".
Конечно, в отношении Ньютона и Эйнштейна не все здесь однозначно. Ньютон был глубоко религиозным человеком, однако в физике он развивал критическое направление мышления. Эйнштейн был способен к критическому мышлению, но предпочитал творить собственную увлекательную для него реальность, что удовлетворяло нарастающую склонность к мистификациям окружающего Эйнштейна мира философов и физиков. Этот разгон в область мистификации продолжается в "научном" мире до сих пор.