Страх и беспокойство – негативные реакции на реальные или предполагаемые угрозы и неприятности. Страх призван предупреждать нас об опасности, защитить от угрозы, спасти от возможности быть покалеченным, уберечь от смерти, от болезни и пр. Страх - это защитный инструмент, способный быть конструктивно адаптивным. Беспокойство имеет похожие, но не столь интенсивные, как у страха, функции относительно благополучия человека, его престижности и всего прочего, что значимо для него.
Среди прочих беспокойств и страхов есть страх перед людьми. С чего он начинается? Наверное, с заданных себе и внутренне ощущаемых претензий к другим людям. Ты претендуешь на их уважение, хорошее расположение к себе и т.д. и т.п. С этим со всем еще надо разбираться, но ожидание того, что твои претензии могут не оправдаться и порождают беспокойство или страх. Следовательно, чем меньше претензии к другим людям, чем меньше ты от них чего-то ожидаешь и желаешь для себя, тем меньше перед ними страх, а, заодно, и обиды, неприязнь, разочарования и т.п.
Сбросу вызванного беспокойством напряжения мешает самолюбие и связанный с самолюбием страх перед людьми: "Как посмотрят. Что подумают. Что скажут. И как поведут себя в отношении ко мне". Можно заметить, что если не придавать большого значения возможному (любому из ожидаемых) результату своих действий - попросту стать к нему безразличным, - то напряжение беспокойства или страха спадает: "Итак, не плодов ты желай, а деянья" – это из Бхавагад Гиты. В логическом плане напряженность тоже не очень оправдана, потому что при любом исходе у нас обычно еще остаются разные варианты действий: "Охотник не волнуется о том, что выпадет на следующий день. Достаточно того, что есть охотничье умение при нем" - это из моего дневника по мотивам книг Карлоса Кастанеды. Ну а если и при этом понимании я все же волнуюсь, то это значит, что я придаю чрезмерную значимость и важность собственной персоне.
Наверное, в уровне претензий ключ ко многим страхам и беспокойствам. Если, приступая к очередному мероприятию, я рассчитываю только на самый положительный результат, например на подписание акта выполненных работ, то уровень беспокойства высок. Но если я думаю, что подписание-неподписание акта - это только лишь одна из возможностей, каждая из которых предполагает и другие возможности действий и положительных результатов, то значимость частного события "подписания-неподписания" снижается, а с нею снижается и уровень беспокойства и навязчивых страхов.
Ошибка, вызывающая страх и беспокойство, может быть, начинается с общего представления о том, что мир тебе чем-то обязан, что-то должен, и ты вправе чего-то требовать от него, что и провоцирует реакции страха и беспокойства. Я боюсь того, что произойдет со мной. Я боюсь мнения людей о себе, я боюсь того, как они реагируют на мое поведение, мой вид. Вторая проблема - это "не хочу". Нет импульса желаний: мне неприятно делать одно, другое, третье... И это тоже проявляется в реакциях страха или беспокойства.
Если мы считаем, что нас нельзя обидеть, осудить, то мы, скорее всего, останемся неповоротливыми и тяжелыми в общении с людьми. И будем воспринимать людей с точки зрения своего страха и обиды, вместо того чтобы взамен своего некритического беспокойства пытаться понять их. Если мы на пути самосовершенствования, то, общем-то, в этих страхах и беспокойстве нет ничего особенного - любое новое дело, если отнестись к нему серьезно, вызывает психологическую напряженность, требующую какой-то работы над собой.
Возможно, кому-то высказанные соображения о страхе и беспокойстве покажутся более чем не приемлемым для него. Может быть они окажутся неприемлемыми и для меня. Но все зависит от выбора точки зрения. Если, скажем, я не согласен с тем, что все, что происходит со мной, так или иначе закономерно и справедливо, то я и должен чувствовать себя как не соглашающийся с этим человек. То есть, испытывать страх или беспокойство. Если же я поступаю иначе и признаю право этой жизни издеваться надо мной или моим несовершенством, то этим я хотя бы частично уменьшаю давящий на меня психологический груз. В общем, такой мой личный опыт относительно повседневного дежурного страха и такого же беспокойства. Эти страх и беспокойство присутствуют в нашей психики всегда, подобно неусыпным стражам, но мы в силу их привычности можем их не замечать и не осознавать.
О "молитвах", помогающих без борьбы с собой преодолевать свои беспокойства и страх. Молитва – это некоторое условное обозначение, а речь о том, что мы своими мыслями говорим себе. Как ни странно, но если признать, что в своих бедах виноват ты сам и ты наказан справедливо, то это не только снижает уровень осознанных и неосознанных обид и прочих беспокойств, но даже чувство собственной значимости и страх. Это как бы возвращает к ощущению порядка в мировом устройстве. Это можно назвать не молитвой против страха и беспокойства, а психологическим приемом "обвинить себя".
Что еще можно противопоставить страху или беспокойству?. Возможно, готовность принять худший из ожидаемых вариант. Маг Хуан Матус в книге Карлоса Кастанеды называл такое противодействие страху и беспокойству готовностью принимать ответственность за свои действия на себя:
- Взгляни на меня. У меня не бывает ни сомнений, ни сожалений. Самое простое действие, например, прогулка с тобой по пустыне, может означать для меня смерть. И если во время нашей прогулки мне предстоит умереть в пустыне, то я должен там умереть.
Если наша неготовность принять худший вариант превышает подобную неготовность других людей, то нам остается только чувствовать то, что и должен чувствовать тревожный человек, - то есть, беспокойство и страх. Неготовность к худшему отравляет жизнь. Во всяком случае, с точки зрения уже достигнутого положительного настроения эта природа страхов и беспокойства видится однозначно. И собственно, эта неготовность более всего мешает приятию идеи о положительном настрое относительно предстоящих ситуаций и дел.
И вдруг мне вспомнился мой давний афоризм, записанный когда-то в дневнике: "Боимся мы не ситуаций, а нашего поведения в них". Действительно, сначала мы представляем наше поведение в ситуации, а потом это наводит на нас беспокойство или страх. Если присмотреться к себе, то я вообще больше всего боюсь не чего-то другого, а неумения противостоять своим инстинктам и рефлексам. И чаще всего меня больше всего беспокоит и пугает мой собственный страх, который может наброситься на меня в любой момент. И в тоже время пугает и мысль о возможности убрать этот "защитный" страх.
Другой барьер на пути освобождения от беспокойств и страха - собственная важность. Это становится заметным при попытках искренне рассмеяться, или прокричать петухом, или пройтись шутовской походкой. Негатив и собственная важность - это как бы щиты, которыми отгораживаешься от мира вне тебя. Но представление о чрезмерной значимости этих щитов и провоцирует упомянутые страх и беспокойство.
Дневник, о котором я тоже говорил, – это также средство психологической разгрузки, а, следовательно, и снижения чувства страха или беспокойства. Здесь важен сам факт реагирования на себя как бы со стороны. Как только ты отреагировал на то, что на тебя давит изнутри, так восприятие проблемы или объекта давления становится другим. Где-то у меня в дневнике запротоколирован подобный опыт. Пытался описывать свое внутреннее беспокойство и оно в это время менялось, реагируя на мое внимание, ослабевало или уходило на дальний план. Причем менялось тем существеннее, чем точнее и искреннее мне удавалось передать свое осмысление страха и беспокойства своему дневнику.