Ключевые моменты: Элемент внутреннего замедления и неторопливости. Вспомнить нужное настроение. Страх опирается на представление о значимости собственной особы. Желание оставаться инфантильным. О предрассудке торопиться. Лев должен любить поражение, а не успех. Психологические барьеры (при продвижении по пути действия всегда возникают внутренние протесты против дальнейшего движения вперед). Глаза приспосабливаются к чему-то конкретному (могут приспособиться к привычному мелкому тексту и не читать крупный текст – чтение мелкого текста это одна из не очень удачных, для меня, рекомендаций Бейтса).
23.06.99. Как это происходит в СБ?.. Время пройдет и ряд моментов забудется, поэтому напоминаю. Вот я смотрю текст в СБ, не пытаясь что-то увидеть и участвовать в процессе зрения. Поначалу ничего вроде бы не происходит. Потом чуть резче проступают буквы текста. До сих пор я никак не вмешиваюсь в СБ, но когда начинают возникать ощущения протеста, дискомфорта или какой-то "ненормальности" в глазах я перехватываю инициативу. Однако делаю это только в том отношении, что не позволяю развиваться конфликту зрения, переходя в состояние большего приближения ко сну. В этот момент, кстати, и бывает увеличение четкости видения текста. В прочих отношениях я по-прежнему не вмешиваюсь в СБ. О других вариантах СБ знать не обязательно - в зависимости от желаний и настроения они со временем приходят сами собой.
27.06.99. 9-20. Беспокойство вызывает напряжение настроения, а значит и напряжение глаз. Что мне известно безусловно? Это то, что когда удавалось видеть четко, то неизбежно присутствовал элемент внутреннего замедления и неторопливости. Что если это настроение вызвать до того, как я буду пытаться прочесть мелкий текст? Я замедляюсь, смотрю лениво, представляю, что все мои дела не имеют значения и неважны, поэтому и нет нужды куда-то торопиться. Я также пытаюсь вспомнить то настроение уверенно-неторопливого спокойствия, которое случалось, когда удавалось видеть мелкий текст. Я отхожу от своего мелочного предрасположения находить во всем предметы беспокойства и важность моей особы не столь уж велика, чтобы что-то действительно могло беспокоить меня. В общем, так или иначе, я замедляюсь...
10-00. В общем, так или иначе, я начинаю замедляться. Например, пытаюсь вспомнить взгляд и погрузиться в то настроение, когда удавалось лучше видеть текст. Употребленные слова создают впечатление попыток выхода за пределы обычного, но на самом деле я просто стараюсь сделать свое разбалансированное беспокойством внутреннее состояние более уравновешенным и нормальным. Сложность в том, чтобы объяснить себе, что я стремлюсь не к необычности, а к норме. Порой я как-то полупроизвольно впадаю в состояние уверенности и ВДМ (вхождение в данный момент – "здесь и сейчас") и это позволяет углублять замедление, однако в нем начинают превалировать безразличие и лень. Я пытаюсь вспомнить и удержать лениво-безразличный взгляд.
В общем, эти обрывки впечатлений повторяются и в чем-то трансформируются по мере улучшения энергетического состояния, а короче - я замедляюсь... В какой-то момент мне показалось, что я в чем-то меняюсь, и страх стал мешать мне. Страшно и принять собственное бесстрашие и страшно сознаться в собственных глупости и самообмане, в которых я пребывал. Страх так или иначе опирается на представление о значимости собственной особы. Кроме того, я вспоминаю, что ничего "суперменского" не было в состоянии, когда удавалось читать мелкий текст. Так что я продолжаю замедляться... Конечно, что-то подобное я уже описывал в файле zrenie, но дело не в словах, а в качестве реализации того, что за ними стоит.
11-00. Пока что я замечаю, что мое настроение действительно становится не более экзотическим, а более нормальным. Заодно обнаруживаю свою обычную склонность как-то увиливать от этого настроения, предпочитая оставаться инфантильным... Вспоминается идея любви к поражению, она несколько снижает подспудные обеспокоенность, страх и жажду успеха и помогает продолжать замедление. Конечно, что-то декларировать себе - это одно, а делать это же реально - другое, но все же в данный момент я замечаю, что более четко стал видеть текст на экране монитора. Чем меньше какой-то шелухи в настроении, тем заметнее эта четкость. Впрочем, иногда текст на экране монитора может и напротив расплываться из-за лени смотреть. Я замедляюсь, мне лень смотреть и знакомое оцепенение снова напоминает о себе... Почему я еще не заснул от этого эксперимента? - Возможно потому, что вчера следовал ПБ.
11-40. Возникло понимание, что во мне постоянно, явно или подспудно, живет идея/предрассудок о том, что мне надо куда-то торопиться. Отсюда разные многословные следствия, а идея любви к поражению - это может быть единственное, что может прямым путем воздействовать на подсознательную часть этой предрасположенности торопиться... Наконец мне надоедают все впечатления, рекомендации и слова и я просто пытаюсь замедляться. Моя цель - замедлиться настолько, чтобы почувствовать готовность с таким же настроением посмотреть на листом с мелким текстом. Первая попытка неудачна - не так, чтобы совсем неудачна, но в ней не хватает какой-то основательности и искренности, которые, возможно, растратил из-за ведения записей в дневнике. Впрочем, мне не хватает не только правильного "философского" предрасположения но и элементарного навыка спокойно смотреть, поэтому я снова пытаюсь замедлиться настолько, чтобы вспомнить правильный неторопливо-спокойный взгляд. Это вроде бы удается и держу пойманное настроение несколько минут. От этого появляется что-то вроде легкого головокружения (кстати, уже упоминавшегося и знакомого по экспериментам со зрением - подробности в файле zrenie) и даже слегка клонит в сон. Увы, я всего лишь снова впадаю в режим оцепенения и приходится прилечь отдохнуть, удерживая, однако, впечатление/ощущение "пойманного" взгляда.
12-35. Новая попытка взглянуть правильно на текст - и снова замедление до оцепенения...
12-50. Детали вряд ли так уж важны. Я снова просто замедляюсь без особых саморекомендаций, а потом пытаюсь, удерживая это замедление, взглянуть на текст. Оказывается, что существенного замедления я пока что не достиг. Оно либо разрушается, когда пытаюсь, сохраняя замедление, смотреть на мелкий текст, либо переходит в режим оцепенения.
13-00. Поскольку записи в дневник меня отвлекали, то практически сейчас начинаю все сначала - замедляюсь, потом пытаюсь удерживать этот же режим замедления смотреть на мелкий текст. Такой род замедления, вернее его удерживания, воспринимается как вызов, как задание мозгу взять некий пока недоступный барьер. Это возбуждает смесь энергичности, решимости и... страха. Корбетт, наверное, не случайно упоминает о спокойной силе взгляда.
Все же я настаиваю на идее замедления и пытаюсь проверить ее в "чистом" виде, хотя внутри от этого просыпается какое-то не похожее на кролика существо. Мне хочется оставить эксперимент, чтобы сначала ответить на какой-то интимный внутренний вопрос, но останавливаюсь на мысли, что не стоит придавать категорического значения всему происходящему, а заодно и лицу, ведущему эксперимент. Кролик и лев - это всего лишь равноправные биологические структуры, существующие на этой земле. Правда, меня беспокоит весьма правдоподобное представление о том, что "лев" сейчас потерпит очередное поражение. Однако и здесь я нахожу повод успокоиться, решив, что лев должен любить поражение, а не успех.
Как бы то ни было, но на настоящее замедление, как и на спокойствие, у меня пока не хватает сил.
16-00. Идея (замедления) работает, если удается пройти психологические барьеры и физиологический барьер оцепенения, вызванный, по-видимому, недостатком сил.
28.06.99. 16-30. Глаза приспосабливаются к чему-то конкретному. Для того, чтобы лучше читать в реальном режиме, надо читать именно в этом, а не только в ритуальном режиме. Я же перестал читать книги и газетный текст и замечаю ухудшение зрения на данный момент. Вообще, "ритуальный" режим, например СБ, может на какое-то время расстроить зрение в нормальном режиме.
18-00. Настроение и физическая форма в существенной мере обеспечивают четкость видения текста на данный момент. Однако роль навыков зрения тоже не следует сбрасывать со счетов. Сейчас я временами могу прочесть текст с весьма мелким, но знакомым шрифтом на тренировочном листке и тут же не могу прочесть довольно крупный газетный текст. Моя ошибка заключается в том, что я совсем перестал читать книги и газеты, т.е. перестал тренироваться читать без очков в обычном, повседневном режиме.